Салютует Москва,
За вчерашнее нам салютует,
Только это далеко
И нам тех огней не видать.
Перед нами противник. Вслепую
Мы ползём по-пластунски,
Нам надо противника смять.
Мы не город берём,
И о том не поведают сводки,
И не будет салюта,
А с ним и победных огней.
Мы пройдём эти рвы,
А потом мы захватим высотку,
И тем самым победу
Приблизим на несколько дней.
( С.Баруздин)
* * *
РЕГУЛИРОВЩИЦА ПОБЕДЫ
Девушка – регулировщица
У бетонного шоссе,
Как березонька из рощицы
В молодой своей красе.
Наступление ведущая,
С проходящего борта
Поцелуи ей воздушные
Шлёт наземная братва.
А она флажком ответствует
У Берлина на виду.
А она ребят приветствует,
Улыбнувшись на ходу!
И улыбка белозубая,
И флажка весёлый взмах
Воскрешают жизнелюбие
В Искалеченных сердцах!...
( М.Касаткин)
* * *
ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
Гремит железо третьи сутки.
Вагоны ходят ходуном.
И вдруг – смолкают смех и шутки:
Друзья,
Россия за окном!
Полей величие немое.
Река. Село на берегу…
Не здесь ли памятной зимою
Мы жили в дымчатом снегу!
Нам старшина поднёс по чарке.
Бутыль пуста в его руке.
Поёт гармонь трофейной марки
О Волге матушке – реке.
И поезд, скорость набирая,
Бросает дым на грудь земли.
И нет земле конца и края…
А мы её пешком прошли!
( С.Смирнов)
* * *
ОДА СОЛДАТУ
Солдату я слагал оду.
Был ратный путь его тяжёл.
Он всё прошёл: огонь, и воду,
И трубы медные прошёл.
Шагал по вражескому следу
До завершающего дня.
И прочно выковал Победу
Из грома, стали и огня.
И, полная творящей силы,
Вся в блеске солнца, не в дыму,
Стоит спасённая Россия,
Как вечный памятник ему.
(А.Плотников)
МАТЕРИНСКИЕ СЛЁЗЫ
Как подули железные ветры Берлина,
Как вскипели над Русью военные грозы!
Провожала московская женщина сына…
Материнские слёзы,
Материнские слёзы!...
Сорок первый – кровавое, знойное лето.
Сорок третий – атаки в снегах и морозы.
Письмецо долгожданное из лазарета…
Материнские слёзы,
Материнские слёзы!...
Сорок пятый – за Вислой идёт сраженье,
Землю прусскую русские рвут бомбовозы.
А в России не гаснет свеча ожиданья…
Материнские слёзы,
Материнские слёзы!...
Пятый снег закружился, завьюжил дорогу
Над костями врага у Можайской берёзы.
Сын седой возвратился к родному порогу…
Материнские слёзы,
Материнские слёзы!...
( А. Недогонов.)
БРАТСКИЕ МОГИЛЫ
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают.
К ним кто-то приносит букеты цветов
И Вечный огонь зажигает.
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы –
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов –
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче!...
( В.Высоцкий)
ПАНФИЛОВЦЫ
«Нас двадцать восемь. И Москва за нами.
Поля, снега… Россия велика!
Но отступать нельзя перед врагами
Ни на вершок. И на на полвершка».
Они не знали о ещё живом
Упрямом краснодонце Кошевом,
Не знали Зои, что, снега босыми
Ногами прожигая до земли,
Перед врагами, как сама Россия,
Пройдёт одна, от всех родных вдали, -
Но всем им вместе виделись зубчатый
Московский Кремль… Московский небосвод…
Пусть пять шагов всего – под танк с гранатой,
Пусть пять шагов – но пять шагов вперёд.
И вот на неизвестном полустанке,
Не в сказочной легенде, наяву
Они сердцами подрывали танки
За сердце человечества – Москву.
И стал их подвиг песней и былиной,
Хоть не в угоду песенной красе
Их жизнь вонзилась в улицы Берлина
Стрелой Волоколамского шоссе.
( Д. Холендро)
БОРИС ПАЛИЙЧУК
На бульваре пыльном в Сталинграде
Девушка- зенитчица лежит.
Перерыв случился в канонаде,
И девчонка сладко-сладко спит.
Примостилась в холодке у стенки,
Прилегла, уснула на часок.
У неё на согнутой коленке-
Бережно заштопанный чулок.
Шелестели мины, грохотали,
Но, привычке девичьей верна,
При коптилке где-нибудь в подвале
То чулок заштопала она.
Может быть, ей в этой мгле суровой,
В том дыму, что горек и тяжел,
Улыбнулся парень чернобровый,
Только улыбнулся и ушёл.
Ничего – ни встречи, ни беседы,
Паренек ушел в огонь и дым…
Спи, невеста! …Может, День Победы
Ты на счастье встретишь вместе с ним!
И ещё в какой-нибудь усадьбе,
Где высокий тополь у ворот,
Чарка на весёлой вашей свадьбе,
Может быть, и мне перепадёт!
( 1942г.)
СЕРГЕЙ ОБРАДОВИЧ
БЕЖЕНЦЫ.
Пути на все четыре стороны,-
Но беженцам путь на восток.
Бомбардировщик вьётся вороном,
И бомбы падают у ног…
Могилы роют по обочинам,
Чернеет взрытая земля,
И колосом необмолоченным
До хрипоты кричат поля.
Но красным зверем ветер гонится
От поля к полю второпях.
Бессильно бьётся у околицы
Подбитый птицею ветряк…
А там, где враг, в краю Смоленщины, -
Темней могилы белый свет…
Скрипят телеги. Плачут женщины:
Разрушен дом, затерян след.
Лишь горсть земли с родной окраины
Таят у сердца, как зарок:
Земле прапрадедов хозяин
Её вернет в победный срок.
(1942г.)
* * *
НИКОЛАЙ ПАНЧЕНКО
Война идёт.
А я – лежу,
на солнцепеке греюсь.
Вот харч в мешочек уложу.
Вот стеклышком побреюсь.
Вот огляжусь и поползу,
как ящерка в кустах.
Внизу, в пруду, как сом в тазу,
барахтается танк.
Я вижу сразу: танк чужой!
Ему под чешую
плюет саженное ружье
термитную струю.
Горит! Горит! Вода – горит!
И плавится броня.
И кто-то что-то говорит
и трогает меня.
Открыл глаза – полдневный зной,
внизу журчит река.
Висит русалка надо мной,
как облачко легка.
Дробится солнечный пятак
и крошится в траву.
И – это сон.
А чёрный танк
я вижу – наяву!
(1944г.)
* * *
СЕРГЕЙ ПОДЕЛКОВ
Есть в памяти мгновения войны,
что молниями светятся до смерти, -
не в час прощальный острый крик жены,
не жесткий блеск внезапной седины,
не детский почерк на цветном конверте.
Они полны священной немоты,
и – смертные – преграды мы не знаем,
когда в кистях тяжелых, золотых
перед глазами – полковое знамя.
И тишина мгновенная страшна
врагам, оцепеневшим в черных травах.
Со всех дистанций боевых видна
сердца нам осветившая волна-
судьба живых и храбро павших слава.
И ты уже не ты. Глаза- в глаза,
удар – в удар и пламя – в пламя…
Цветы, раздавленные сапогами,
обглоданные пулями леса
нам вслед цветут сильней стократ
и крылья веток к солнцу поднимают.
Пусть женщины тот миг благословят,
когда о них солдаты забывают.
(1944г. 1-й Прибалтийский фронт)
* * *
ЮРИЙ МЕЛЬНИКОВ
МЫ УХОДИЛИ ПРИЗЫВАТЬСЯ…
В ту осень на лугу широком,
Там, где течёт река Москва,
Поблекла у дорог до срока
Войной помятая трава.
Зерно неубранное мокло,
И все сильней день ото дня
У нас в избе дрожали стекла
От орудийного огня.
…В разрывах небо под Москвою.
Замаскирован в окнах свет.
Всё ближе, ближе грохот боя,
А нам повесток нет и нет.
Остановились эшелоны,
В вагонах рвется динамит…
Узнали мы от почтальона,
Что наш военкомат разбит.
А нам уже по восемнадцать,
И нас четырнадцать ребят…
Мы уходили призываться
В соседний райвоенкомат.
Нам на прощанье рук не жали
Подруги наши в эти дни.
Окопы для солдат копали
У Дубосекова они.
И нас отцы не провожали,
А только матери одни.
* * *
СЕРГЕЙ МИХАЛКОВ
ПОСЫЛКА.
Две нательные фуфайки,
На портянки – серой байки,
Чтоб ногам стоять в тепле
На снегу и на земле.
Меховые рукавицы,
Чтоб не страшен был мороз.
Чтоб с друзьями поделиться –
Десять пачек папирос.
Чтобы тело чисто было
После долгого пути,
Два куска простого мыла –
Лучше мыла не найти!
Земляничное варенье
Своего приготовленья,-
Наварили мы его,
Будто знали для кого!
Всё, что нужно для бритья,
Если бритва есть своя.
Было б время да вода –
Будешь выбритым всегда.
Нитки, ножницы, иголка-
Если что-нибудь порвёшь,
Сядешь где-нибудь под ёлкой
И спокойно всё зашьёшь.
Острый ножик перочинный –
Колбасу и сало режь!
Банка каши со свининой-
Открывай её и ешь!
Всё завязано, зашить,
Крышка к ящику прибита-
Дело близится к концу
Отправляется посылка,
Очень важная посылка,
Пионерская посылка
Неизвестному бойцу!
(1941г.)
* * *
КАРТА
Вторые сутки горд был в огне,
Нещадно день и ночь его бомбили.
Осталась в школе карта на стене-
Ушли ребята, снять её забыли.
И сквозь окно врывался ветер к ней,
И зарево пожаров освещало
Просторы плоскогорий и морей,
Вершины гор Кавказа и Урала.
На третьи сутки, в предрассветный час,
По половицам тяжело ступая,
Вошел боец в пустой холодный класс.
Он долгим взглядом воспалённых глаз
Смотрел на карту, что-то вспоминая.
Но вдруг, решив, он снял её с гвоздей
И, вчетверо сложив, унёс куда-то,
Изображенье родины своей
Спасая от захватчика-солдата.
Случилось это памятной зимой
В разрушенном, пылающем районе,
Когда бойцы под самою Москвой
В незыблемой стояли обороне.
Шёл день за днём, как шёл за боем бой,
И тот боец, что карту взял с собою,
Свою судьбу связал с её судьбой,
Не расставаясь с ней на поле боя.
Когда же становились на привал,
Он, расстегнув крючки своей шинели,
В кругу друзей ту карту раскрывал,
И молча на неё бойцы смотрели.
И каждый узнавал свой край родной,
Искал свой дом: Казань, Рязань, Калугу,
Один-Баку, Алма-Ату-другой.
И так, склонившись над своей страной,
Хранить её клялись они друг другу.
Родные очищая города,
Освобождая из-под ига сёла,
Солдат с боями вновь пришел туда,
Где карту он когда-то взял из школы.
И, на урок явившись как-то раз,
Один парнишка положил на парту
Откуда-то вернувшись в класс
Помятую, потрепанную карту.
Она осколком прорвана была
От города Орла до Приднепровья,
И пятнышко темнело у Орла.
Да! Было то красноармейской кровью.
И место ей нашли ученики,
Чтоб, каждый день с понятным нетерпеньем
Переставляя красные флажки,
Идти вперёд на запад, в наступленье.
( 1944г.)
* * *
АЛЕКСЕЙ МАРКОВ
РАССТРЕЛ
Привели сынишку коммуниста.
Встал он рядом с матерью у рва.
А стрижи резвились в небе чистом,
И росла весёлая трава.
Дал команду офицер немецкий.
Автоматы глянули в упор.
Вот взметнутся огненные всплески,
И окончен будет разговор.
Но иначе думает курносый,
И улыбка на его лице:
Не докурит немец папиросы,
Всё не так получится в конце!
Из-за леса вылетит тачанка,
И враги рванутся наутёк.
Пулемётом прострочит их Анка
Слышишь, конский топот недалёк!
Или красных партизан засада
Пленников избавит всё равно,
Или Павка налетит с отрядом…
Словом, так, как видел он в кино.
И упал мальчишка навзничь с верой,
С ожиданьем радостным в глазах,
Что покончат с этим офицером
Красные, примчавшись на рысях!
(1943г.)
* * *
СЕРГЕЙ МАРКОВ
СУСАНИН
Поёт синеволосая зима
Под окнами сусанинской светлицы…
Приснились – золотая Кострома,
Колокола Ипатьевской звонницы.
Трещат лучины ровные пучки,
Стучит о кровлю мёрзлая берёза.
Всю ночь звенят запечные сверчки
И лопаются брёвна от мороза.
А на полу под ворохом овчин
Кричат во сне похмельные гусары –
И ляхи, и оборванный Немчин,
И чёрные усатые мадьяры.
Прощайте, избы, мёрзлые луга,
И тёмный пруд в серебряной оправе…
Сколь радостно идти через снега
Навстречу смерти, подвигу и славе…
Сверкает ледяная бахрома.
Сусанин смотрит грустными глазами
На полдень, где укрылась Кострома
За древними брусничными лесами.
И верная союзница – метель
По соснам вдруг ударила с размаху.
«Метель, стели мне снежную постель,
Не зря надел я смертную рубаху…»
И почему-то вспомнил тут старик
Свой тёплый кров…»Оборони, владыко:
Вчера забыл на лавке кочедык
И золотое липовое лыко.
И кочедык для озорных затей
Утащат неразумные ребята.
Ленился, грешник, не доплел лаптей,
Не сколотил дубового ушата…»
И вздрогнул лес, и засветился снег,
Далеким звоном огласились дали,
И завершился стариковский век
Причастьем крови и туманной стали.
…Горжусь, что золотая Кострома
И у моей звенела колыбели,
В просторах, где лесные терема
Встают навстречу солнцу и метели.
(1943г.)
| 